Хорал [litres] - Кент Харуф

– А как же мистер? – поинтересовался Гарольд.

– Кто? – спросила она. – О. Ты про отца ребенка.

– Как он к этому относится?

– Никак. Она даже не говорит мне, кто он, только то, что он не из местных. Живет не здесь. Он не хочет с ней больше общаться, как она утверждает. И ребенка тоже не хочет, очевидно. Ну, я не уверена, что он вообще знает о малыше. Сообщила ли она ему.

Кофе на плите закипел. Рэймонд встал, выставил на стол три кружки, разлил в них кофе – кастрюлька яростно шипела, когда он ее наклонял. Кофе был черным и густым, как дымящаяся смола.

– С чем ты пьешь? – спросил он.

Мэгги заглянула в кружку.

– Может, молока?

Он вынул бутылку молока из холодильника, поставил ее на стол и снова сел. Мэгги сняла крышку и отлила себе немного в кружку.

– Что ж, ладно, – сказал Гарольд. – Ты нас заинтриговала. Говоришь, что денег не надо. А что тогда?

Она отхлебнула кофе, посмаковала его, снова заглянула в кружку и поставила ее на стол. Посмотрела на стариков-братьев. Те ждали, сидя за столом напротив нее.

– Я хочу чего-то невероятного, – ответила она. – Вот чего я хочу. Я хочу, чтобы вы подумали над тем, чтобы взять девушку к себе. Позволить ей жить с вами.

Они уставились на нее.

– Да ты шутишь, – не поверил Гарольд.

– Нет, – ответила Мэгги. – Я не шучу.

Они были огорошены. Смотрели на нее настороженно, будто она представляла опасность. Затем принялись разглядывать свои толстые мозолистые ладони, распластав их на кухонном столе, и наконец уставились в окно, на приземистые голые вязы.

– О, понимаю, это звучит безумно, – признала она. – Полагаю, так и есть. Наверно. Но какая разница! Этой девушке нужен кто-то, и я готова принять отчаянные меры. Ей нужен дом на эти месяцы. А вы, – улыбнулась она им, – вы старые бирюки, вам тоже кто-то нужен. Кто-то помимо старой рыжей коровы, о ком можно заботиться и беспокоиться. Тут слишком одиноко. Ну, взгляните на себя. Однажды вы умрете, даже не испытав никаких потрясений в жизни. Хороших потрясений. Это ваш шанс.

Братья Макфероны поерзали на стульях. Посмотрели на нее с недоверием.

– Ну? – спросила она. – Что думаете?

Они ничего не ответили.

Она рассмеялась.

– Похоже, я лишила вас дара речи. Вы хотя бы подумаете об этом?

– Черт, Мэгги, – наконец выжал из себя Гарольд. – Давай вернемся к разговору о деньгах. С деньгами было бы гораздо проще.

– Да, – ответила она. – Было бы. Но не так интересно.

– Интересно, – повторил он. – Хорошенькое словечко для того, о чем ты говоришь. Больше похоже на светопреставление, хаос. Господи Исусе.

– Ладно, – сказала она. – Я попыталась. Я должна была это сделать.

Она встала и застегнула пальто.

– Можете сообщить мне, если передумаете.

Она вышла к машине. Они проводили ее, прошли вперед и остановились у проволочных ворот на ледяном ветру, ждали, когда она сдаст назад, выкатится по изрытой колеями подъездной дороге и проедет мимо дома к проселочной. Поравнявшись с ними, она помахала им. Они подняли руки и помахали в ответ.

Когда она уехала, они, не говоря друг другу ни слова, вернулись на кухню, допили кофе из кружек, надели зимние шапки и перчатки, натянули бахилы, застегнули их, а затем вновь вышли на крыльцо, спустились во двор, вернулись к работе – все так же тихо, молчаливо, будто внезапно и окончательно онемели от такого предложения.

Но позже вечером, когда зашло солнце, небо стало бледным и прозрачным и тонкие голубые тени потянулись по снегу, братья поговорили. Они были в конюшне, трудились над резервуаром для воды.

Резервуар замерз, затянулся льдом. Лохматые верховые лошади, уже в зимних шубках, стояли спиной к ветру, следили за мужчинами в загоне; хвосты у лошадей развевались, а дыхание вырывалось белыми струйками пара, и ветер разносил его клочьями.

Гарольд разбивал лед в резервуаре колуном. Старик бил по льду и наконец добрался до воды: колун до середины топорища исчез из виду, внезапно отяжелев, – Гарольд вытащил инструмент и рубанул снова. После Рэймонд вынимал лед вилами: выкидывал его из резервуара на стылую землю позади себя, и тот падал в кучу к другим ледяным осколкам. Расчистив резервуар, они сняли крышку с оцинкованной водонепроницаемой коробки, которая плавала в воде. В коробке находился обогреватель. Заглянув внутрь, они увидели, что горелка потухла. Гарольд снял перчатки, вытащил из внутреннего кармана длинную спичку, чиркнул ею о ноготь большого пальца, прикрыл пламя ладонью и поднес к коробке. Когда горелка занялась, он поправил пламя и убрал руку, а Рэймонд снова закрыл крышку. Потом они проверили баллон с пропаном, который стоял в стороне. Все выглядело как надо.

Какое-то время они стояли под ветряным насосом в сгущавшихся сумерках. Лошадей мучила жажда: они приблизились, осмотрелись, понюхали воду и начали пить, делая большие глотки. После они отошли, следя за братьями большими сияющими глазами, похожими на идеально круглые пуговицы из красного дерева.

Уже почти стемнело. Только тонкая лиловая полоска света виднелась на горизонте с запада.

– Ладно, – сказал Гарольд. – Я знаю, что думаю. А как по-твоему, что нам с ней делать?

– Мы ее примем, – ответил Рэймонд.

Он говорил без колебаний, будто только и ждал, что брат заведет разговор, чтобы разобраться с этим и уладить дело.

– Может, она не будет таким уж потрясением, – добавил он.

– Я об этом пока не говорю, – сказал Гарольд.

Он посмотрел в сгущающуюся тьму.

– Я о том, черт возьми, что ты только взгляни на нас. Одинокие старики. Дряхлые деревенские холостяки в семнадцати милях от ближайшего городка, не слишком-то хорошего, когда до него доберешься. Подумай о нас. Чудаковатые и невежественные. Одинокие. Независимые. Привыкшие к своим распорядкам. Как нам измениться в таком-то возрасте?

– Не знаю, – ответил Рэймонд. – Но я постараюсь. Это я могу сказать.

– И что ты имеешь в виду? Как она может не стать для нас потрясением?

– Я не говорил, что она не станет. Я сказал: «Может, она не будет таким уж потрясением».

– И почему это она не будет таким уж потрясением? Каким – таким? Ты когда-нибудь делил дом с девушкой?

– Ты же знаешь, что нет, – отозвался Рэймонд.

– И я не делил. Но позволь тебе сказать. Девушки другие. Они хотят разного. Им постоянно нужны всякие штуки. У девушек есть потребности, которые мы даже представить себе не можем. Им такое приходит в голову, что мы даже не можем предположить. И, черт